7.1. Кабардинская правящая элита и политика России
по
отношению к Ногайской Орде
Взаимоотношения Кабарды с Ногайской Ордой
прослеживаются, начиная с конца ХV в., когда они часто наносили совместные
удары Большой Орде, окончательно подорвавшие позиции последней в
Предкавказье. К середине ХVI в. в связи с усилившейся агрессией крымских
ханов в Волжском бассейне Россия активизирует свою внешнеполитическую
деятельность в этом регионе. В целях усиления своего влияния в Поволжье
Россия идет на сближение с Ногайской
Ордой, находившейся во враждебных отношениях с Крымским ханством, имевшим
влияние на Казань и Астрахань.
К середине второй половины XVI в. с Ногайской Ордой устанавливаются
дипломатические отношения, а «вслед за присоединением Астрахани и всей
Волги» [1], они становятся постоянными.
К этому времени относятся и более частые контакты адыгов с Ногайской
Ордой. Один из могущественных князей Кабарды Темрюк Идарович, придерживающийся
русской ориентации, выдает свою среднюю дочь Малхуруб за сына князя Ногайской
Орды Тинехмата [2]. Измаил (отец Тинехмата) так же, как и Темрюк, придерживался
прорусской ориентации. В середине XVI в. в Ногайской Орде вспыхнула междоусобная
война между различными группировками ногайских феодалов. Среди всех противников
князя Измаила самым активным и наиболее опасным был в последние годы его
жизни его внучатый племянник Казы-мурза, сын Ураки [3].
Казы-мурза в этот период основал свой Казыев улус, или как его называли
по-другому – Малую Ногайскую Орду. Казы «предпочел обосноваться с уведенными
им из Орды улусами между Кабардой и Азовом в номинальном подданстве турецкого
султана. В то же время Казы-мурза сумел обеспечить устойчивые отношения
с Крымским царем Давлет-Гиреем» [4].
Казы также ищет контакты для сближения с черкесскими племенами после
того, как его Орда начинает кочевать на Северном Кавказе, «другой постоянной
поддержкой Казы стали его новые соседи черкесы, с которыми он породнился,
женившись на черкесской княжне» [5]. Женой князя Малой Ногайской Орды Казы
Уракова стала дочь одного из князей Кабарды Пшиапшоко Кайтукина [6].
Таким образом, оба князя, как Большой, так и Малой Ногайской Орды,
в период наиболее тяжелых междоусобных войн ищут поддержки среди черкесских
князей и укрепляют свои связи с черкесами женитьбой на дочерях наиболее
сильных кабардинских князей. О том, что их выбор не случаен, говорит то,
что ногайцы, придерживающиеся прорусской ориентации, роднятся с феодальной
знатью Кабарды, ориентирующейся также на Москву, а Казы берет в жены дочь
князя, стоящего на прокрымских позициях. В 1561 г. русский князь Иван IV
(Грозный) женился вторым браком на младшей дочери Темрюка Идарова Гошаней.
С Темрюком Россия находилась в союзе с 1557 г., а после смерти Измаила
в 1563 г., когда Тинехмат стал князем (ханом) Большой Ногайской Орды,
отношения Ивана Грозного с князем Большого Ногая становятся дружескими.
Иван IV поддерживал родственные отношения с Малхуруб, средней сестрой
Гошаней (Марии Темрюковны). Между московским царем и княжеской четой из
Большого Ногая велась активная переписка. Так, 6 июля 1565 г. Иван Грозный
отправил к князю Тинехмату, его братьям и мурзам с письмом и дорогими подарками
«к Тинехматовой княжне Черкасской и Малхуруб-княгине» [7]. Сохранились и письма
Малхуруб на имя царя Ивана IV и к своей сестре Гошаней. Наверное, в орбиту
внимания русского царя Мария Темрюковна могла попасть по рекомендации как
Измаила, хана Ногайской Орды, так и астраханского царевича Бекбулата, женатого
на старшей дочери Темрюка Идарова, княжне Алтынчач. 15 июля 1561 г., когда
в Москву приехала царская невеста Гошаней Темрюковна, «вместе с княжною
же приехали ко царю и великому князю брат ее Темрюков же, княжой сын Доманук-мурза,
да Бекбулат-царевич...а за Бекбулатом Темрюкова же княжая дочь Алтынчач-царица.
А Бекбулат-царевич приехал с сыном Саин-царевичем, приехали государю служити» [8].
Таким образом, Иван Грозный, женившись на Гошаней Темрюковне, становится
родственником ногайского князя и астраханского царевича, а также верховного
князя Темрюка Идарова, которые имели большое влияние в Поволжье и на Северном
Кавказе. Был создан мощный плацдарм для борьбы с Крымским ханством, охраны
южнорусских и восточных границ от вторжения крымцев и других кочевых племен.
Этот союз способствовал укреплению позиций в Прикаспии, давал возможность
активизировать борьбу с Турцией и Персией за Северный Кавказ.
«Сближение Кабарды и других горцев с Россией имело для них прогрессивное
значение, ибо этим делалась попытка подрыва влияния султанской Турции и
Крымского ханства на горцев Кавказа. Сближение с Россией для горцев было
большим подспорьем в борьбе с Турцией» [9].
В Кабарде так же, как и в Ногайской Орде, во второй половине XVI в.
происходили мощные феодальные столкновения в рамках междоусобной войны.
И кабардинские, и ногайские феодалы активно вмешивались в эту борьбу, выступая
на стороне своих родственников. «Крымский царь да Казы-мурза да некоторые
черкесы, которые Казыевой жене племя, и они три их соединились» [10]. Измаил,
а затем и Тинехмат многократно жалуются царю на Казы-мурзу и его преемников.
В жалобах они указывают, что некоторые черкесские племена представляют
убежище малоногайцам и часто действуют с ними заодно. Вот что пишет в одном
из своих сообщений князь Большой Ногайской Орды: «Верь тому, что с крымским
царем Казы-мурза соединился. Да и тому верь, что Юсуфовы княжие дети и
Тохтар-мурзу с Казы-мурзою соединился. И как мы похотим воевати Казы-мурзу,
и он от нас убегает к черкасам» [11]. Далее он пишет: «А черкасы в твоей воле,
чтоб тебе к ним приказати, то сам ты гораздо ведаешь» [12]. В ответных письмах
русский царь сообщает о предпринятых мерах против Казы-мурзы Уракова: «А
о Казы-мурзе если я в Черкасы приказали, велели над ним промышляти» [13].
Впрочем, московская дипломатия в этом деликатном вопросе предпочитала
действовать осмотрительно, и Казы-мурзе через князя Темрюка снова предложено
было поступить на «царское жалование», т. е. на русскую службу: «И мы с
тем своим послом (отправленным «к Темрюку князю в Черкасы») к Казыю-мурзе
свое жалованное слово приказали. И только похочет Казы нашего жалованья,
и мы тогда крепко промысел учиним, чтоб тебе, другу нашему, от него покой
был. А будет же нашего слова не послушает, и мы тогда обуслося с тобой,
другом своим, свою рать на него пошлем, и его с тех мест велим згонити» [14].
Как видим из этого письма, русский царь поручает старшему князю Кабарды
дипломатическим путем привлечь на русскую службу князя Малой Ногайской
Орды Казы Уракова и помирить его с князем Большой Ногайской Орды. Но разногласия
между феодалами двух ногайских орд оказались столь глубокими, что дипломатическая
миссия кабардинского князя Темрюка Идарова закончилась безрезультатно.
Незадолго до своей смерти Измаил договорился с князем Темрюком предпринять
совместные действия против Казы, который поддерживал против Темрюка другого
черкесского князя Шогенука [15]. Как сообщает уже после смерти Измаила его
сын и преемник князь Тинехмат (22 декабря 1563 г.), «отец мой, князь, с
Темрюком-князем договорилися были, на вселе. Хотели оттоле Темрюк-князь,
и отселе отец мой, князь, хотели Казыя воевати. И мы, даст бог, на весне
как от тебя к нам весть будет, с Темрюком-князем соединимся. А от тебя
дать будет и мы Казыя учнем воевати» [16]. Поход этот со смертью в конце 1563
г. князя Измаила, по-видимому, не состоялся. Казы Ураков пережил своего
противника. Малая Ногайская Орда, возглавляемая им, продолжала и после
смерти Измаила воевать с его потомками. Активную помощь ему в этом оказывали
феодалы Кайтукинского и других кабардинских родов, придерживавшихся крымской
ориентации. Казый погиб весной 1577 г. во время похода в Кабарду [17].
Тинехмат следовал в ногайско-русских отношениях традициям своего отца
Измаила. Он успешно укреплял Орду, без особой надобности не шел на столкновения
с соседями, и не случайно в период его правления значение Большого Ногая
в просторных поволжских степях растет [18]. Этому способствовала и большая
поддержка со стороны Ивана IV, которого Тинехмат во всем слушался и ставил
в известность и о важных и даже незначительных делах, вплоть до того, где
должна кочевать Орда в том или ином году: «на сее зимы по Яику ли мне велишь
зимовать или по Волге» [19].
Во многих письмах он напоминает о родственных отношениях и о своей
преданности: «...А что нам с тобой лишь себя не отступным быти, тому пособство
есть.
А пособство тому твоя и моя жены – обе одного отца дочери не отступлению
нашему. И в том способствовало будет того для, в нашей земле только два
человека у одного человека женятца: и те два человека как одного человека
детьми учиняться...» [20]. Отец Тинехмата Измаил сразу же после женитьбы Ивана
IV на Гошаней Темрюковне также часто напоминал русскому царю о его и своих
родственных связях с кабардинцами и, используя этот аргумент, просил различную
помощь, в основном военную. Приведем фрагмент грамоты Измаила к русскому
царю: «Крымский царь да Казый-мурза, да некоторые черкасы...тебе и мне
ратные недруги. А и яз сего году с тестем с Темрюком гораздо еслея договорился,
что нам обеима за один быте не на другов... Только бы ты прислал людей
Казыя воевати» [21]. Тинехмат во многих письмах затрагивает вопросы, касающиеся
его семейных дел, что подтверждает близость к русскому царю князей Большой
Ногайской Орды. «Да бью челом, что сын мой большой Оргмагмет (на иных листах
Ургмагмет.– К. Д.) мирза Темрюку князю в племенах. И только почтишь и ты
б к нему посла прислал» [22]. В переписке с ногайскими князьями русский царь
называет Темрюка тестем. «А что еси поговорил с тестем моим с Темрюком
князем, и мы ныне к тестю своему Темрюку послали посла своего... И ты б
с тестем с моим Темрюком князем о своих делах обослался, как нам против
недругов стояти» [23]. После смерти Тинехмата князем Большой Ногайской Орды
становится его младший брат Урус (Юнус), правивший Ордой двенадцать лет
– с 1578-го по 1580 г. При нем Орда слабеет. «Ногайцы из полноправных соседей
постепенно переходят в разряд простых наемников, живущих подачками из Москвы
и к концу XVI в. совершенно теряют былое значение» [24].
Улучшилось положение только при князе Иштереке. Иштерек был сыном князя
Тинехмата и княгини Малхуруб. Он избегал междоусобных войн, пресекал столкновения
внутри правящего княжеского рода.
Некоторому восстановлению экономики Большой Орды во многом способствовали
льготы, предоставленные ей Россией. «Пожаловали,– говорится в документе,
того периода,– мы вас, для нынешние ваши скудости, с ваших базаров, как
учнете торговати в нашей царской отчине, в Астрахани, с ваших лошадей и
с товаров наших царских пошлин на нынешний год имати не велики, и имети
б вам нашею высокою рукою в тишине и в покое, и улусы б свои полнили по-прежнему» [25].
Укрепив свои позиции в Орде и в какой-то мере подняв экономику, Иштерек
приступает к завоеванию Казыева улуса (Малые Ногаи). «Чтоб от моря Черного
до Каспийского и далее на Восток и Север, не было в степях иной Орды Ногайской,
кроме иштерековой, верной царю Московскому» [26].
Кроме названнной амбициозной причины, походы князя Иштерека были продиктованы
и тем, что воины Малого Ногая систематически тревожили своими набегами
Большой Ногай, жителей южных районов России и Кабарды.
Иштерек вменял себе в заслугу перед московским правительством неоднократные
походы против казыевцев, кочевавших в степных просторах между Азовом и
Кубанью и дальше на восток до низовий Терека и Каспийского моря [27].
Ногайские князья, находясь в номинальной зависимости от Москвы, фактически
старались воспользоваться военными затруднениями Москвы в последние годы
царствования Ивана Грозного, и в особенности в период Смутного времени.
Частенько они сами участвовали в грабительских набегах на московские окраины,
нередко даже в союзе с крымцами. Однако после великого разорения и смуты,
которая случилась в первые годы княжения Исмаила (1556–1559), Большая Ногайская
Орда как военно-политическая сила не имела уже той былой мощи, которая
была в период правления Юсуфа и дальше. Говоря о людских ресурсах, А. Д.
Гераклитов в своей работе «История Саратовского края в
XVI–XVIII вв.» писал:
«В первой половине XVI в. она могла без труда выставлять до 300 тысяч воинов.
О военной силе небольшой части Орды свидетельствует число войск князя Юсуфа,
который мог один снарядить 12-тысячное войско» [28].
Однако князю Иштереку так и не удалось покорить Малую Ногайскую Орду,
его походы, наоборот, сильно ослабили Большую Орду и окончательно разорили ногайцев-кочевников [29].
Слабость Большой Ногайской Орды выяснилась при первых столкновениях с появившимися
здесь калмыками в 1630 г. Нашествие калмыков для ногайцев имело катастрофический
финал. Вот как об этом писал П. И. Иванов: «Конец существования Больших
Ногаев в качестве самостоятельной территориально-политической единицы был
связан с появлением в долине Яика и низовьях Волги калмыков в начале второго
десятилетия XVI в. и окончательным их укреплением в этих районах в начале
80-х гг. того же столетия» [30].
В материалах кабардино-русских отношений много упоминаний о ногайцах,
впрочем, как и в преданиях кабардинцев содержатся сведения о ногайцах.
В основном они относятся к Казыеву улусу как непосредственно кочевавшим
рядом с Кабардой [31].
к окончанию п. 7.1